FavoriteLoadingДобавить в Избранное

Сколько существует кинопрофессий — не перечесть. Всё и все работают на экран. Но как? Например. в титрах, называющих создателей фильмов, непременно значится имя художника по костюмам. Что он делает? Кажется, понятно, когда картина историческая, приключенческая… А если просто о современной жизни? Мы обратились к Г. В. Ганевской, принимавшей участие в работе над такими фильмами, как «Мичман Панин», «Воскресение», «Живые и мертвые», «Скверный анекдот», «Анна Павлова», «Идеальный муж», «Мать» и многие другие.

— Ганна Владимировна, не можете ли вкратце рассказать о вашей работе?

— Охотно, тем более что в редких и робких упоминаниях о творчестве художников нашей специальности больше поразительной неосведомленности, чем грамотной критики и добросовестной информации. Попробую сейчас сформулировать лишь несколько общих соображений — в качестве сопровождения к иллюстрациям.

Художник-постановщик фильма по костюму в любой картине и на любом материале создает средствами костюма определенную, конкретную для каждого фильма «среду обитания», комплектует или осуществляет исполнение всей массы костюмов, задействованных в картине. Бывает, это десятки, или сотни, или тысячи костюмов. В массовых сценах они характеризуют время, среду, национальность, все обстоятельства действия — в равной степени для исторических и современных фильмов.

Наше дело требует особого склада характера, специальной натренированности, способности сохранять на протяжении длительного времени высокий рабочий тонус, удерживать в сфере внимания бесчисленные практические проблемы и не терять творческой открытости, так как художник до конца съемок обязан быть готовым к акту творчества. У нас, в костюмерной, начинается путь артиста к существованию в роли. Как рождается костюм героя, героини, сказать не берусь. По-разному. Конечно, есть костюм и Костюм… Более удачный и менее удачный, но бывает такой, который хочется написать с большой буквы. Таких не много. Они как бы сами собой возникают в сознании художника в счастливую тихую минуту, материализуют искомый образ артиста, преображенного для существования во «второй действительности» искусства. В этой короткой радости ненадолго растворяется усталость, ожесточение от очень мало и плохо ценимого, часто непосильно тяжелого труда. От будней, похожих на бег по хорошо продуманной полосе препятствий.

— Над какими костюмами вы охотнее всего работаете?

— Конечно, для меня неодолимо обаятельна вся костюмная классика. Всегда с неизменным упоением погружаюсь в мир высокого искусства костюма. Конечно, хотела бы всегда работать на самом сложном и глубоком литературном и изобразительном материале. Однако хотела бы сделать и эксцентричные костюмы, совсем свободные, не привязанные к какому-либо определенному материалу. Но это очень редкое счастье в нашем кинематографе. Система требований советского кино во многих из нас, может быть, убила больших художников. Как профессионал, я люблю и ценю такую работу, которая дает возможность целиком по своим разработкам осуществить все или почти все костюмы, которые просматриваются в фильме, а это целый мир. И в этот созданный тобою мир неизбежно влюбляешься, какими бы суровыми и прозаическими ни были его «вещи».

— Чувствуется, что вы просто очень любите свою работу.

— Пожалуй, ее в наших условиях любить нельзя. В ней столько тягостного. Уродливое, деформированное производство вынуждает художника быть в своем, часто очень большом и громоздком хозяйстве и администратором, и экономистом, и организатором съемочного процесса, и контролером ОТК, и т. д. и т. п. Мы самая дешевая, незащищенная и эксплуатируемая часть творческих работников кино. Так что какая уж там любовь! Просто работа владеет мною. С ее малыми радостями и с бешеным рабочим напряжением. И это моя жизнь.

Оцените