Принцесса в розовом: Одри Хепберн // «Завтрак у Тиффани» (1961), «Моя прекрасная леди» (1964), «Двое в дороге» (1967)

Розовый цвет вряд ли ассоциируется у вас с кинообразами Одри Хепберн. Наиболее известны ее черное платье из «Завтрака у Тиффани» или черно-белое платье для скачек из «Моя прекрасная леди». Розовый же, оставаясь в тени, добавил гламурному образу ее героинь нежности и женственности.

Холли Голайтли

Розовое платье Холли Голайтли — Одри Хепберн из фильма «Завтрак у Тиффани» (“Breakfast at Tiffany’s“, 1961) Блейка Эдвардса, как и ключевые наряды героини, — дело рук французского дизайнера Юбера де Живанши. Это шелковое коктейльное платье, расшитое пайетками и желтыми кисточками, с розовым бантом вокруг талии Холли надевает вместе с легким атласным пальто и туфлями в тон. Из украшений на ней — блестящая детская розовая диадема и серьги, аксессуары — блестящий белый клатч и бандерилья (разноцветные копья-гарпуны, которые втыкают в спину быка во время корриды, чтобы «развеселить» его).

Вместе со своим приятелем Хосе да Силва (Хосе Луис де Вильялонга) она пришла с вечеринки, но, увы, дома ее ждут ужасные новости, так что ее беззаботный наряд и яркие бандерильи выглядят в этой сцене весьма символично. Розовый костюм — одна из немногих ярких вспышек в гардеробе Холли, и тем острее воспринимается эта сцена.

В 2007 году платье было продано на аукционе Christie’s за 192 тыс. долларов, в шесть раз больше предпродажной оценки. У него довольно любопытная история: в сопроводительной информации к лоту написано, что платье не маркировано, и аукционные специалисты предположили, что платье было разработано в последнюю минуту и не Живанши, а Эдит Хед, которая одевала остальной каст фильма, а также подбирала «будничные» наряды для Одри-Холли. Вряд ли это так, на последних выставках, посвященных французскому кутюрье, выставлялся и сам костюм из фильма и эскиз Живанши. Впрочем, Эдит Хед также дублировала эскизами все наряды Живанши для Одри, как это положено при создании фильма.

Скетчи Эдит Хэд и Живанши

Многолетняя дружба и сотрудничество Одри Хепберн и Юбера де Живанши началось в 1953 году перед съемками «Сабрины».

«Благодаря ей, я смог изменить облик голливудских икон стиля, а она настояла на том, чтобы в ее контрактах было написано, что я должен создавать ее одежду и это были первые контракты такого рода», говорил кутюрье.

Сама Хепберн полагала, что его наряды помогали ей создать нужный образ:

«Зачастую было огромным подспорьем знать, что я выгляжу соответственно. Тогда все остальное было не так сложно. В прекрасных нарядах Живанши я чувствовала себя той, кого играла».

Впрочем, высказывались и другие мнения, к примеру, актриса Деби Мазар считала, что когда Живанши смотрел на Одри Хепберн, он видел Одри Хепберн, а когда Эдит Хед смотрела на Одри Хепберн, она видела Холли Голайтли.

Элиза Дулиттл

В мюзикле «Моя прекрасная леди» (“My fair lady”, 1964) Джорджа Кьюкора по пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион» (1913) Одри играет цветочницу Элизу Дулиттл, которая мечтает научиться говорить как продавщица цветочного магазина, а взамен получает нечто гораздо большее – новую жизнь и новую себя. За костюмы и часть декораций фильма отвечал Сесил Битон, человек многих талантов, фотограф, дизайнер, художник, артист и художник по костюмам нескольких костюмных фильмов. За свою работу над «Моей прекрасной леди» он получил два «Оскара». И неудивительно. С одной стороны, костюмы соответствуют духу и букве эпохи – 1910-1912 гг., с узким силуэтом, завышенной линией талии и огромными «перегруженными» шляпами. С другой, они замечательно раскрывают персонажей и передают трансформацию главной героини.

Сесил Битон о работе над костюмами для фильма и эдвардианской эпохе (1901-1910/1914): «Это самая захватывающая работа и самая ненавистная, если бы ее делал кто-то другой. Это период, который я люблю. Он очень романтичный, ностальгический, и навевает мои самые ранние воспоминания детства».

Алан Джей Лернер, либретист «Моей прекрасной леди» о Сесиле Битоне: «Сложно сказать, он ли создал эдвардианскую эпоху [для фильма] или это эдвардианская эпоха создала его».

Изначально Битон создавал костюмы к бродвейской постановке «Моей прекрасной леди» (1956), с Джули Эндрюс и Рексом Харрисоном и получил за них премию «Тони». К примеру, черно-белый Ascot Gavotte был придуман уже к бродвейской постановке, Битон хотел этой ограниченной цветовой гаммой, символизирующей холодность и искусственную вычурность, поверхностность аристократии, отразить социалистические взгляды Шоу, который больше симпатизировал кокни, чем аристократии. Многие женские костюмы на Аскоте отсылают к узнаваемым вычурным творениям Поля Пуаре. С другой стороны, этот эпизод был и вполне историчен (например, в 1910 г. из-за королевского траура публика на скачках, действительно, была в траурных цветах).
В 2016 году в сиднейской опере Джули Эндрюс выступила в качестве режиссера постановки «Моей прекрасной леди», Джон Дэвид Ридж (John David Ridge), работавший с Битоном в 1976 г. над мюзиклом, восстановил оригинальные бродвейские костюмы. В Брисбене также выставлялись сохранившиеся и отреставрированные костюмы к оригинальному мюзиклу.
Но это не значит, что Битон просто перенес костюмы из Бродвея в кино. Во-первых, сменилось десятилетие, изменилась мода, да и Джули и Одри довольно разные по типажу. К примеру, в эпизоде на скачках костюмы Эндрюс и Хепберн вообще отличались кардинально: у Джули было нежно-розовое платье с цветком на талии, большая плоская шляпа и муфта из той же ткани, а белое платье с черными полосками для Одри в представлении не нуждается.

Джули Эндрюс в «Моей прекрасной леди», эпизод в Аскоте. Одри Хепберн и ее платье на скачках

Когда Одри приехала на студию для первой встречи с Битоном, то оказалась настолько впечатлена его костюмами, что настояла на примерке платьев и для статистов, жалуясь, что Элизе не досталось достаточно красивых нарядов. В итоге, студия выделила два дня, в течение которых Битон отснял актрису практически во всех созданных им женских костюмах.

Элиза надевает пудровое розовое платье с цветком на талии в финальном эпизоде на встречу с Хиггинсом в доме его матери, а затем приезжает к нему на Уимпол-стрит. Платье очень нежное, воздушное и женственное, подчеркивает хрупкость, тонкость героини, ее душевные терзания и чувствительность, а также рафинированную бледность и природный аристократизм актрисы. Элиза здесь уже стопроцентная леди (не зря же на балу ее признают «принцессой»), умеющая держать себя в руках. Она словно распустившийся цветок, ожившая Галатея.

Скетч Сесила Битона

Туфли и колготки в тон платью

Финальное платье у Джули Эндрюс было довольно простое, античного силуэта, нежно-лососевого цвета, с V-образным вырезом, открытой шеей и руками и цветком на зеленом поясе. У Одри же платье более закрытое, и хоть оно очень нежное, оно предполагает бОльшую дистанцию между героями, а высокий под горло воротник только подчеркивает, что Элиза высоко держит голову и не пасует перед профессором.

Любопытно, что за десять лет до выхода фильма Битон написал для американского Vogue (Ноябрь, 01, 1954) колонку, посвященную Хепберн, где назвал ее «новым женским идеалом, настоящей экзистенциальной Галатеей».

Джоанна Уоллес

Еще одно интересное розовое платье было у Одри в фильме «Двое в дороге» (“Two for the road”, 1967) Стенли Донена. Эта картина не столь известна и популярна, в Америке она даже считается арт-хаусной, учитывая ее довольно сложную композицию. Отношения главных героев картины – американской пары Джоанны и Марка (Альберт Финни) – показаны в их путешествиях на автомобиле по Европе. Это «па-де-де на колесах» — метко описал фильм Джозеф Каспер, биограф Донена. Одри сначала посчитала фильм слишком авангардным для себя, но прочитав сценарий полностью, согласилась. Несмотря на юмор, фильм отнюдь не простой для восприятия и заставляет задуматься (особенно если у зрителя за спиной уже есть сложные долгосрочные отношения).

В этом фильме Одри Хепберн, по настояния Донена, впервые отказывается от сотрудничества с Живанши. У фильма по сути не было художника по костюмам, были менеджеры по закупкам. Для Альберта Финни одежду купили у Hardy Amies. Клэр Рендлешам, менеджер по костюмам, подбирает для Одри ультрамодные в 1960-х вещи: костюм из ПВХ Michele Rosier, психоделическое платье A-силуэта Ken Scott, мини и яркие принты Mary Quant, полосатое платье Marion Foale&Sally Tuffin, футуристические очки Andre Courreges, металлическое платье Paco Rabanne.

Герои встречается бедными студентами, но постепенно Марк начинает хорошо зарабатывать, а в гардеробе Джоанны появляются модные платья, в том числе те, что носят принцессы. Да, мы имеем в виду именно это длинное розовое платье, расшитое пайетками, с широким воротником-стойкой, декорированным изнутри (должно быть это не слишком приятно), с розовым поясом-бантом, который акцентирует завышенную линию талии.

Это платье не слишком известного модного дома Bellville et Cie (с 1970 года — Bellville Sassoon), его основала Белинда Беллвил в 1953 году, пригласив в 1958 г. в качестве дизайнера Давида Сассуна. И хотя вы, возможно, даже не слышали о нем, в прошлом веке в нарядах Bellville Sassoon можно было увидеть практически всех представительниц британского дома, кроме разве что самой королевы. Белинда Беллвил изначально специализировалась на дебютантках и дамах из общества, коей была и сама.

Эскиз платья был опубликован в Vogue

В 1960 году в ее платьях впервые вышли в свет дочь и кузина королевы, принцессы Анна и Александра. Затем к ним присоединилась и принцесса Маргарет, младшая сестра королевы, известная модница. В розовом ансамбле Bellville Sassoon она была на встрече с американским президентом Линдоном Джонсоном в 1965 году. C 1981 по 1993 год модный дом создал более 70 нарядов для принцессы Дианы. Давид Сассун отошел от дел в 2012 году, а компания продолжает существовать и специализируется на платьях дебютанток и невест.

Принцесса Маргарет на встрече с американским президентом. Фото Reginald Davis/REX Принцесса Диана в платье Bellville Sassoon

1964 г., Музей Виктории и Альберта

Принцесса Анна надевала это платье в 1968 г., сейчас хранится в Музее Виктории и Альберта

Vogue, Великобритания, 1967

С учетом бэкграунда модного дома вполне символично выглядит и то, что героиня фильма, подобно принцессам, надевает вместе с платьем Bellville Sassoon тиару. Кстати, последняя была собственностью Одри Хепберн, актриса надевала ее на премьеру «Истории монахини» в 1959 году. Эта тиара была продана на аукционе Christi’s за 58,9 тыс долларов. Неплохо для бижутерии.

Вот так образ принцессы Анны, созданный Одри Хепберн в «Римских каникулах» (1953), неуловимо остался с ней навсегда, возвращаюсь легкими полунамеками в других фильмах. Не зря девочки любят принцесс и розовый цвет. И Одри Хепберн.